(предыдущий фрагмент главы из тома «Генриетта», роман «Миледи и все, все, все»
http://stihi.ru/2020/05/28/3319 1.«Я жертва злых доносов иль петиций»?)
Порочный люд от мала до велика
туда идёт, где рьян порока шеф.
Адамов манят силы Зла, как Ев,
хотя не губят с первого же клика.
Висит путь к тёмной власти крайне хлипко.
Кому его пройти, не околев?
Бывает ли энергия у блика?
Кто круче королей и королев?
Прелат! Что против власти – не улика.
Прошла неделя. Милости – не блеф.
Причём призыв к союзу – многоликий…
…В приёмной потоптавшись, осмелев,
д’Эгмон продемонстрировал вид пылкий:
– Я прибыл, монсеньор! – не носопыркой,
но римским носом сунулся, как лев.
– Входите же, мой друг! – де Ришелье
поднялся. – Вы проехали два лье
и впору отобедать свежей рыбкой.
Была судьба чужих агентов хлипкой,
когда их он манил своей рукой.
Своих де Ришелье встречал улыбкой
скупой иль относительно скупой.
Запас хандры пускался на убой.
Ещё теснясь душою к коридору,
д’Эгмон предстал агентом во плоти.
Оценивая шаг по луидору,
поскольку шеф нескаредно платил,
граф, словно проверял в полу опору,
не будучи хозяину врагом,
к прелату приближаясь, счёл пороги,
протопал, широко расставив ноги,
как будто был заправским моряком…
…Сверяясь с честью дел по номиналу,
пройдя иезуитский Рубикон,
мозг истово внимал с душой на пару
его преосвященству кардиналу.
– Прекрасно вижу, кто и где умён.
Мозги со сталью – вот наш гегемон!
Ввиду имея голову, д’Эгмон,
и ваш победоносный эспадрон,
надеюсь, нагрузить я вправе плечи
агента своего любым трудом.
Секретной вашей службой, граф, излечен
бюджетный ваш недуг. На всё – цена,
о чём не пожалели вы ни дня.
Публично заработать тяжелей чин,
чем… тайному агенту у меня.
Мне нравятся в любые времена
не только утончённость вашей речи,
не только ваши происки предтечи,
но гибкость ваших мыслей, мой д’Эгмон
в пути без барабанов и знамён.
Да будет подвиг ваш увековечен!
Про вашу ловкость с каждой новой встречи
всё звонче заявляю я, но звон
уходит за пределы недалече,
чему никто из нас не удивлён.
Вы высмеяли двор? И поделом!
Свободно проявляйте свой дар речи,
пусть даже ваш язык страшней картечи.
В пределах этой комнаты, д’Эгмон,
касаться можем мы любых имён.
Всегда я утверждаю непреложность
усилий наших, ставя их на кон.
Нахальный де Субиз создал нам сложность.
Контроль над ним берите целиком.
Поддерживать вам надо, мой д’Эгмон,
в характере безумца осторожность.
Не раз уже замечено, где он,
там дерзость вражья нашу бьёт оплошность.
Как принц для гугенотов он – закон.
Претензии Субиза – не курьёзность.
Формально гнать Субиза вон за тон
одних речей – пустая наша грозность.
Таится принц, не всё сказав, и хор
сообщников молчит. Стучат – копытца.
Схватить авантюриста за вихор
не можем мы: сумеет он отбиться.
Вам ловко удавалось до сих пор
гасить в нём вспышки яростных амбиций.
Хотя был в ваших баснях перебор,
принц смог в вас как в советника влюбиться.
На этом тайном поприще, д’Эгмон,
останьтесь, мчитесь взад без провожатых.
Что делать! Все мы, непоседы, мрём
от лишних войн, не в силах избежать их.
Внушительнее, чем уже смогли,
поведайте врагу о грозном быте
гвардейцев, про резервные углы,
чьи силы переломят ход событий.
Поедете обратно в Ла-Рошель,
в сию огнеопасную обитель,
поскольку, граф, вы, зная нашу цель –
не худший среди нас пламегаситель.
Рассказывайте байки про Париж.
Вы – знатный о балансе сил сказитель!
– Опасного врага не обхитришь –
заявит о себе, как небожитель.
И тут уж априори лги не лги,
а жуткие устрой для них спектакли.
– Однако ларошельские враги
для нас всего опаснее, не так ли?
– Разрозненностью Франция больна,
но в сильном центре не трясутся жилки.
– Вот-вот, усовершенствуйте сполна
для них свои военные страшилки.
Подвесьте запасной клинок к ремню,
чтоб думали, что вы вдвойне горячий.
– Враг думает, что всё в ажуре. Тьму
двойной игры ему кто ж выдаст?! Зряче
принц ведает, что я служу ему,
ему лишь одному и не иначе.
Во всём он доверяет мне, а значит
я, будучи доверенным лицом
Субиза, буду в Лувре жить помпезно.
Мятежный принц, как курица с яйцом,
с сепаратизмом носится поспешно.
– Вы – самый, граф, успешный мой проект
внедрения в осиное гнездовье.
Старайтесь, возвращаясь на объект,
беречь всецело статус и здоровье.
А ежели от страха мокрый враг
однажды вас заколет подло в спину,
то всех злорадно скачущих кривляк
на плаху завлеку и там покину...
* * *
У жизни за углом тьма припасённых
ловушек, где на дне таится смерть,
и только неразумный поросёнок
в них сунется, чтоб в яму загреметь.
Прочь от ловушек, даже просто сорных!..
...Д’Эгмон шёл гибко, мягко, как кошак,
и сделал широко без шуму-пыли
на грани своего восторга шаг
навстречу незаявленной судьбине.
Хозяин принимал игриво, но
симпатии не путая с делами.
Для гостя де Субиз открыл вино,
которое пить впору с королями.
– Мой принц, чем в Лувре нов посол у врат? –
спросил д’Эгмон с улыбкой лицедея.
– В пажи проситься, граф, ты староват,
но в Лувре спать – убойная идея…
…Вокруг тебя удачи аромат.
Злосчастие тебя не подсидело.
Не худший, граф д’Эгмон, ты дипломат
из тех, кому доверюсь я всецело.
Мастак стереотипы ты ломать
в мышлении врага для пользы дела.
– И злее сам я в риске, и сытее.
– И опытен ты в деле, и не млад.
Твёрд и податлив, словно мармелад,
но это – лишь для женщин, я же вижу.
Задействуй обаяние как визу
в чертог, где страсть – хозяйка словесам.
Вся миссия твоя, считай что вызов
твоей фортуне в плане всех капризов…
Чти, но не верь никак её весам.
Помощников не жди, но… жди сюрпризов.
Ищи резервы сил в молитве сам!
– Энергией-то весь таки я брызжу
и мысленно стремлюсь уже к Парижу, –
гость ёрничал. – Во мне бурлит весна.
Усердствуя без отдыха и сна,
в Париже заработать можно грыжу,
но я поеду. Как же без меня!
Шумя, где надо золотом звеня,
Всё лишнее от цели отчекрыжу.
– В цепи удач нет слабого звена, –
зазвав на дегустацию вина
под собственную герцогскую крышу,
хозяин фыркнул: – Цель тебе видна.
Мой друг, не потеряй зазря ни дня,
фланируя по злачному Парижу
в попытке обнаружить твёрдость дна.
Бессчётно и обнимут, и оближут!
И чин пообещают – аж в раю!
Заслав убийц, проверят и в бою,
хотя и знают: ты дерёшься классно.
Но всё-таки прощупают. Негласно.
– Не страшен мне ни чёрт, ни кот-баюн!
Я дик, хотя смотрюсь благообразно.
Бояться ли такому кабану,
как я, предлога наступить на грязь… но
я буду зряч, нигде не утону.
Останусь на плаву я, но контрастно
смогу нырять… с хождением по дну…
на самую большую глубину.
Мой принц, – заулыбался граф бесстрастно, –
решили мне дорогу подсластить?
Я по-любому съезжу не напрасно,
иначе душу мне угробит стыд.
– Таким, как ты, стыдливым недотрогам,
одним и доверяю, без прикрас, –
кивая гостю, Бенжамен де Роган
не прочь был убедиться лишний раз,
что выбрал эмиссара ради строго
секретной цели, а не ради глаз
красавца графа. – Верная дорога
в политике важней, чем точный галс…
Тактичный гость поддакивал согласно.
Его, как прихожанина раввин,
хозяин вёл приветливо, но властно
к накрытому столу, где в меру яства
пространство уступали в пользу вин.
Гармонией дышало это братство,
на что отреагировал граф страстно.
И пусть его тотемом не был свин,
д’Эгмон аж поперхнулся, словно астма
на миг поймала гостя у стола:
любитель закусить д’Эгмон был давний.
Хозяин понимающе все ставни
сам распахнул: – Такие вот дела.
Глянь, сколько вин! Какая же таверна
с моим столом сравнится?! Пей на бис!..
…С Парижем то мирись вновь, то борись.
Для нас, что Лондон, что Мадрид, что Вена –
войдём в союз, ослабить чтоб Париж!..
Начнём, граф, дегустацию с портвейна.
Закуски ждали нас да заспались.
Кинь яблоко в них, будто ты Парис…
…Пьём херес – мой каприз из-за кулис.
Закусывай паштетом-мусс нежнейшим…
…Не то чтобы в Париже заждались –
имею я ввиду отнюдь не женщин –
но в Лувре нам не смеют ляпнуть «брысь»,
пусть даже кто зубами и скрежещет…
…Запьём анжуйским – тоже мой каприз.
Анжуйское лишь язвенник не хлещет.
Тебя, возможно, в Лувре угостят
отравленным вином – будь осторожен.
А тут условный есть не в тягость яд –
вода – пить не пристало пьяным рожам…
…Отъезд твой – неприятнейший сюрприз
для каждой ларошельской прошмандовки! –
изрядно выпив, властный де Субиз
острил в непринуждённой обстановке. –
Я знаю, ты флиртуешь напоказ.
Не лишним будет, но без драк – смотри же! –
твоё, д’Эгмон, присутствие в Париже
для чаяний любовных и проказ.
Но чаяния веры к цели ближе!
Мой друг, как дипломат ты не обижен
всей силой полномочий. Ради глаз
красоток, отбывай в Париж, храбрясь, –
пыл ловко де Субиз мог парой фраз
удвоить собеседнику на почве
любви к родному городу и прочей
игры в единоверческий окрас.
Не зря у де Субиза были виды
на умного д’Эгмона всякий раз,
как в Лувре забывали твёрдый глас
отважной Ла-Рошели. – Ныне квиты
мы с алчностью Парижа без прикрас.
Накопленные силы и ликвиды
позволят нам не падать ликом в грязь.
Прав Бог, а мы – всего лишь неофиты.
– Горжусь, что я – боец из вашей свиты!
Накопленные силы и ликвиды
нас выставят китом, а не репьём!
Кого побьём хвостом, кого – и лбом!
На благо Ла-Рошели, вам на благо,
мой принц, я вновь нагряну в чуждый стан! –
воскликнул граф, упившийся малагой.
– Ищи, мой друг, союзников и там,
где внешне только недоброжелатель
сопутствует тебе, а путь – тернист.
Но ты – сердечек женских пожиратель,
что может и помочь тебе, турист, –
хозяин улыбнулся полупьяно,
но полон трезвой зависти был взор. –
Твои импровизации – вне плана,
но в этом вряд ли ждёт тебя позор.
Гуляй, д’Эгмон, и в средствах не стесняйся,
как самый развесёлый гугенот.
Пусть пуговки с камзола вместе с мясом
с тебя рвут парижанки хоть раз в год!
Утри нос всем парижским лоботрясам!
На облик свой не жди от Лувра льгот.
На весь Париж прославь и хобот разом!
Настрой на уши женщин свой фагот…
(продолжение в http://stihi.ru/2020/06/01/8012)